Отрывок из книги Евгения Проценко. НАРКОТИКИ И НАРКОМАНИЯ: НАДЕЖДА В БЕДЕ

Я зависимый: наркоман и алкоголик. Мне сорок лет, я женат. Последние шесть лет чувствую себя реализованным в жизни и счастливым.

Так было не всегда. Я уже с двенадцати лет начал курить и выпивать, иногда пробовал и «травку». Но несмотря на употребление мне удалось довольно неплохо закончить школу, получить средне-специальное образование, отслужить в армии и поступить на госслужбу.

Однако вскоре моя болезнь-зависимость взяла свое, и я стал стремительно все терять. Я без внешних причин ушел со службы, болтался без работы, занимаясь чем попало, порой не брезгуя и воровством, чтобы поддерживать ставший уже привычным образ жизни и иметь возможность выпивать и употреблять наркотики. Через какое-то время я познакомился с героином и сразу же в него «влюбился». Последующие десять лет моей жизни целиком состояли из запоев и употребления наркотиков, что приводило к деградации и глубокому падению во всех сферах жизни. Я растерял всех друзей, уважение и доверие окружающих, профессиональные навыки, перестал понимать бОльшую часть из происходившего в моей жизни и в мире вокруг меня. Я много раз пытался убежать от болезни в отношения с женщинами или в монастыри, но все возвращалось на круги своя. У моих близких оставалось все меньше надежды не только на то, что я смогу изменить свою жизнь к лучшему, но и на то, что я вообще выживу.

Работал я лишь изредка и всегда совсем недолго. Чаще всего к первой зарплате я уже должен был основную ее часть тем, с кем работал. Мне не хотелось, раздав долги, остаться совсем без денег, и я увольнялся или иногда сбегал в запой, просто пропадая для всех.

Всякий раз, провалив очередную попытку социализироваться, я сбегал в монастырь. А вернувшись оттуда, брал у родителей «до первой зарплаты» деньги «на жизнь» и снова уходил в запой. После моих запоев родители пытались было забирать меня на дачу «отмокать», но в конце концов отчаялись. Они отселили меня в отдельную квартиру, не выдержав постоянной жизни под одной крышей со мной: разменяли свое жилье и время от времени приезжали навещать меня, всякий раз страшась увидеть вместо меня мой начавший разлагаться и смердеть труп.

Чего я только не пробовал, чтобы выйти из этого замкнутого круга: кодировался, «блокировался», «вшивался», «программировался», давал «обет трезвости» и бесконечные обещания близким. Ничего не помогало. Я принимал наркотики, чтобы продолжать пить, а пил, чтобы пережить период отсутствия наркотиков. Употреблять я был готов все, что попадалось под руку: лекарства, грибы, спиртное – лишь бы не смотреть на мир реально, в неизмененном сознании.

В очередной раз вернувшись из монастыря и снова уйдя в запой (даже не попытавшись выйти на предложенную мне хорошую работу), я «сдался» в наркологический диспансер, но, находясь там, умудрился плотно подсесть на синтетические наркотики. Меня выгнали из диспансера, когда обнаружили у меня гноящиеся «колодцы» на венах.

И где-то через месяц постоянного употребления я достиг своего дна. Это не было дном чисто социальным – я и до этого, бывало, жил в подвалах с бездомными, сидел в милицейском «обезьяннике», попадал в вытрезвитель и оказывался на чужбине на грани смерти. Но теперь это было полнейшее отчаяние. Я уже не верил своим собственным байкам, не верил, что есть выход, что я смогу как-то выкрутиться, я не верил, что кто-то сможет меня спасти, даже Сам Бог. В следующий приезд ко мне родителей я попросил их запереть меня дома и дать мне последний шанс – поискать для меня информацию о каком-то удаленном от цивилизации месте, где люди просто живут и трудятся. Я хотел попытаться тихо прожить хоть еще несколько лет своей никчемной жизни. Никаких мыслей о том, чтобы нагнать упущенное, что-то восстановить из разрушенного в жизни у меня не было, да и вообще я не мог серьезно о чем-то думать, от этого я отвык. В голове был сплошной «белый шум», я мог только как-то реагировать на происходящее, но не действовать осмысленно. Пока я жил взаперти, я выпил все, что смог найти в аптечке и в ящичке для бытовой химии. Отец уже несколько раз хотел вернуть мне ключи от квартиры, чтобы я мог выйти «из заточения», но я просил – не надо, пока не найдется подходящее место, куда меня можно было бы отправить.

И вот родители нашли для меня реабилитационный центр «Ерино» и предложили в него поехать. К тому времени я уже немного пришел в себя. Центр был вовсе не где-то на отшибе, а недалеко от города. И оказался он не просто трудовым поселением, а именно центром реабилитации, где и началось мое выздоровление.

Интенсивная программа этого центра длительного проживания не была связана с изоляцией, в ней участникам нужно было доказывать свою мотивацию к выздоровлению. И как только ко мне стала возвращаться способность мыслить, у меня появилось сильнейшее желание, чтобы наркоман во мне умер окончательно и бесповоротно. Я захотел изменить всю свою жизнь, изменить радикально, до основания. Поэтому я использовал каждую минуту пребывания в центре, чтобы узнать новое, открыть что-то в себе и для себя. Конечно, вместе со способностью размышлять вернулись и отрицание, и предубеждения, и гордыня, но все же прежних иллюзий собственного всесилия у меня уже не появлялось. Мне не было жаль времени, которое требовалось для реабилитации – напротив, было понимание, что, если бы для моего изменения требовалось отдать десяток-другой лет жизни, это было бы нужно сделать, и это явилось бы тем единственно важным и полезным из всего, что я могу совершить. Потому что в употреблении наркотиков и алкоголя я сжег и уничтожил двадцать лет своей жизни, которая, впрочем, и до употребления не была полноценной, но жалкой, лживой, наигранной и тревожной.

Во время реабилитации я, кроме всего прочего, познакомился с Программой «12 Шагов» и анонимными движениями, в которых люди выздоравливают по этой Программе. Я увидел, что я вовсе не одинок в своей проблеме (а почти все двадцать лет своего употребления я был уверен, что у меня в жизни все уникально, не как у всех). Я понял, что есть много таких же, как я, людей. И они – в разном возрасте, разных обстоятельствах, на разных уровнях разрушенности – нашли выход, стали счастливыми, радостными и свободными. Это про них, про таких людей написано в книге «Анонимные Алкоголики», вышедшей в далеком 1939 году в далекой Америке. Но точно таких же выздоравливающих людей – родных, пусть не всегда приятных, но понятных, я стал встречать на группах поблизости от реабилитационного центра, где я жил.

Это был даром Свыше. Благодаря программе центра, самоотверженным специалистам, неравнодушным людям, помогавшим существовать этой благотворительной работе, я впервые смог позволить Богу изменить меня.

С тех пор я уже не был прежним, во мне появилось много такого, чего я даже и подозревать в себе не мог, а большинство людей, знавших меня раньше, думаю, сегодня и не поверили бы, что перед ними тот же самый человек.

Завершив реабилитацию, я еще год оставался в центре стажером, чтобы попробовать понять, чего я хочу и как мне реализовать себя в жизни. Уйдя из центра, я выбрал (в соответствии с рекомендацией для начинающих выздоравливать зависимых) работу, которая приносила бы лишь минимальный достаток, чтобы только хватало на жизнь, но позволяющую быть честным, открытым, проявлять заботу о других и служить людям.

Я стал работать в сфере благотворительности и волонтерства. Мне совсем не хотелось специализироваться в сфере помощи зависимым, но через какое-то время мне ради подработки пришлось устроиться на работу в наркологический диспансер «равным консультантом». Занимаясь этим, я понял: чтобы на самом деле помогать людям, надо учиться, приобретать новые знания и опыт. И я стал самообразовываться, искать дополнительные возможности для роста уже как консультант по зависимостям.

На четвертом году выздоровления у меня случился серьезный срыв – продолжительный запой, во время которого я чуть не умер. Я снова потерял, работу, деньги, жилье, доверие людей и отношения со своей невестой. Срыв был вызван лишь одной причиной – моим откатом в выздоровлении. Я перестал посещать собрания групп, перестал работать по Шагам, не служил в Содружестве выздоравливающих. У меня появилась иллюзия, что я уже могу самостоятельно контролировать свою жизнь, что мне уже не нужно прислушиваться к людям, а достаточно собственного здравомыслия. Выйти из срыва мне помогло то, что в этот раз меня никто не спасал, в том числе, и моя невеста, которая даже моим родителям отказалась говорить, где я, чтобы они не приехали меня спасать. Именно это и стало причиной, что я, еще раз дойдя до своего дна, в конце концов снова стал активно выздоравливать.

А через полтора года активного выздоровления, социализации, самостоятельной учебы, интенсивного взаимодействия со старшими коллегами, я позволил себе вернуться в сферу помощи зависимым и до сих пор тружусь на этом поприще, преодолевая с Божьей помощью трудности и не изменяя принципам моей программы выздоровления – честности, открытости, альтруизма и признания бессилия моего одинокого эго.

Мы с моей невестой поженились. Пока я был в запое, она пережила настоящий ад. Жена значит для меня очень много, она стала мне самым близким человеком, хотя я все еще не умею здраво строить отношения с ней, уделяю слишком мало внимания нашей семье, многого недодаю жене, а порой даже причиняю ей ущерб.

Мои отношения с родителями стали таким, какими не были никогда в жизни. Хотя и родителям я, к сожалению, уделяю крайне мало внимания и любви. Но я вижу: они счастливы, что я не просто выжил, но живу полноценной жизнью, что я кому-то еще и полезен. Недавно старшая сестра по секрету сказала мне, что теперь родители очень мною гордятся.

От всех этих плодов выздоровления сердце наполняется благодарностью Богу и людям, которые мне встречались. Благодарностью за то, что мне предоставили возможность реализовать мое стремление измениться, что наконец-то показали «правильные книжки», показали достойные примеры и открыли мне истинные ценности. Я благодарен Богу за то, что Он уберег меня, не дал попасть в лапы к насильникам и другим шарлатанам в сфере наркологии, которые могли просто изуродовать и доломать меня, как происходит сегодня с тысячами зависимых.

Напоследок хочу сказать немного о своем старшем брате. Он не был наркоманом и алкоголиком, он всегда был отличником, умницей, успешным человеком. Он был мне очень близок, был одним из тех, кто наряду с отцом и мамой любили меня всегда, в любом состоянии, любили безусловно. Люди, знавшие моего брата, видели в нем очень хорошего человека. Он и был таким: достиг больших успехов в жизни и работе, родил двух дочерей, приобрел множество настоящих друзей и их уважение. И вдруг, когда ему было столько же лет, сколько сейчас мне, он трагически погиб. Слава Богу, в последний год его жизни я успел, начав выздоравливать, восстановить с ним контакт. На его похоронах я был абсолютно трезв, у меня не возникло даже мысли употребить что-то, чтобы убежать от боли. И сегодня я стараюсь не забывать, что мой брат – прекрасный человек, принесший в этот мир много доброго и светлого, старавшийся жить полноценно и быть полезным – умер в расцвете сил. Тогда как я все свои силы, умения, таланты и время тративший на то, чтобы убивать себя, разрушать все и всех вокруг, – я выжил. Я стараюсь почаще вспоминать об этом и понимаю, что, значит, у Бога есть на меня планы, есть для меня работа, и мне необходимо быть полезным Ему и людям. Все, что я делаю, я должен соизмерять с этим фактом и никогда не ставить себе в заслугу то, что я жив и способен быть полезным. Это – милость Бога и заслуга людей, являющихся Его помощниками.

Спасибо! Д.

Источник: Фонд "Старый Свет" http://stsv.org/nasha-biblioteka.html

Обретение себя (история родственницы алкоголика) 

Краткая история русской наркомании по версии врача, сидевшего на героине

Скачать или прочитать книгу бесплатно в формате PDF